Спин - Страница 11

Потому что капсула «Союза», как и все другие космические объекты, упала на поверхность Земли в ночь Затмения.

Мы заглянули в обширный зал рыночной забегаловки и решили перекусить. Тут Диана заметила трех клуш из своей «Райс-академи», старше нас. Куда как клевые чувихи! Космы сине-розовые, на задницах низкосидящие колокола дорогущих модных юбок, с курьих шей свисают к чахлым бюстам крохотные золотые крестики. Диана подхватила свою мексиканскую мешанку и перескочила за их столик. Оттуда тут же послышался развеселый смех, сразу закупоривший мне глотку. Буррито и чипсы как будто сцементировались в бетон.

Джейсон сочувственно следил за моей физиономией.

— Да ладно, — промурлыкал он почти нежно. — Никуда от этого не денешься.

— От чего?

— Она теперь живет не в нашем мире. Ты, я, Диана… Большой дом и маленький домик, суббота на велосипедах, воскресенье в кино — все это осталось в детстве. А мы уже не дети.

Да, пожалуй, мы уже не дети. Конечно, не дети, но задумывался ли я о том, что это означает? К чему это ведет?

— У нее уже с год менструации, — ляпнул Джейсон.

Я побелел. Этого бы мне лучше не знать. Одновременно уколола ревность: он-то знает, а я нет… Она мне, разумеется, не сообщала о том, что из нее кровь льется. И о подружках из «Райс» тоже не сообщала. Не мое зто дело. В чем-то она доверялась мне по телефону, да, но я вдруг понял, все телефонные темы не выходили за рамки детских впечатлений и переживаний. О родителях, о том, что ей «насильно впихивали в глотку» за обедом, об «этом задаваке Джейсоне»… Но скрывала она от меня столько же, сколько и доверяла, если не больше. Отделенная от меня несколькими пустыми столиками, сидела другая Диана, не похожая на привычную.

— Пожалуй, домой пора, — сказал я Джейсону.

Он глянул на меня, как будто с жалостью, и поднялся:

— Как скажешь…

— Надо Диане сказать.

— Она слишком занята, ты ж видишь.

— Но нам ведь нужно вместе вернуться.

— Ты так считаешь?

Меня заело. Не может же она просто забыть о нас. Не такая она. Я встал, подошел к их столику. Четыре пары глаз уперлись в мою физиономию. Я гипнотизировал Диану, не замечая остальных.

— Пора домой, — выдавил я из себя.

Три клуши заржали. Диана смущенно улыбнулась:

— Ладно, Тай, езжайте. Все путем. Позже увидимся.

— Но…

Что «но»? Она уже отвернулась и как будто обо мне забыла.

Удаляясь, я услышал вопрос одной из клуш:

— Еще один братик?

— Нет, — ответила Диана. — Так, знакомый. Друг детства.

* * *

Сочувствие Джейсона меня раздражало. Он предложил мне поменяться великами. В тот момент мне было, честно говоря, не до великов, но я подумал, что этот обмен поможет замаскировать мои расстроенные чувства.

И мы покатили обратно, к макушке Бантам-хилл, к началу Бантам-хилл-роуд, к скользящей под раскидистыми кронами черной ленте асфальта. Мексиканская кухня здоровенным шлакоблоком распирала желудок. Наверху я задержался, оглядывая дорогу внизу.

— Давай, давай, — подбадривал Джейсон. — Разгонись по ветерку.

Разгонит ли скорость мое смятение? Развеет ли ветер мою тоску? Я ненавидел себя за то, что сдуру вообразил себя центром мира Дианы. «Так, знакомый. Друг детства».

Но классная машина у Джейсона. Я замер в седле, предоставив работу земному тяготению. Покрышки шуршали по пыльному асфальту, велосипед скользил, как по шелку, цепи и переключатель скоростей молчали, лишь слегка прослушивалось ровное жужжание подшипников. Шум воздуха в ушах уже начал заглушать все остальные звуки. Скорость возрастала. Я летел мимо прилизанных газонов, мимо дорогих колымаг, припаркованных возле домов, обездоленный, но свободный. Ближе к подножию холма начал слегка прижимать ручные тормоза, придерживая инерцию, но не гася скорость. Останавливаться не хотелось. Хотелось унестись черт знает куда.

Однако спуск закончился, я затормозил, остановился, уперся левой ногой в асфальт и обернулся.

Джейсон все еще стоял на вершине Бантам-хилл-роуд, вздымаясь над моей развалюхой. Издали он выглядел одиноким всадником из старого телевизионного вестерна. Я махнул ему рукой. Его очередь.

Конечно, он тысячу раз одолевал этот холм в обоих направлениях. Только не на груде ржавого железа.

Джейсон лучше подходил к моему велосипеду, чем я. Ноги у него длиннее, он гораздо гармоничнее смотрится в седле, не теряется на фоне рамы. Но ему совершенно неизвестны многочисленные старческие капризы и немощи моей машины, мною усвоенные назубок. Не знал он, что из-за сколиоза рамы нельзя резко поворачивать вправо, не знал, как бороться с вихлянием, как шутит переключатель скоростей. Он не ожидал сюрпризов, а холм замер в предвкушении. Мне захотелось крикнуть ему, чтобы он спускался помедленнее, но я укатил слишком далеко, он бы меня не услышал. Вот он принялся крутить педали, перебирать ногами, как какое-то причудливое насекомое. Тяжел мой велосипед, массивен и неизящен, скорость набирает медленно, но и остановить его еще труднее. Я инстинктивно, желая, чтобы он сделал то же самое, нажал на рукоятки тормозов.

Несчастья начались, когда Джейсон одолел уже три четверти спуска. Проржавевшая цепь лопнула, хлестнув его по лодыжке. Расстояние уже уменьшилось достаточно, чтобы я услышал его вскрик и увидел, как он дернулся. Велосипед завилял, но чудом удержался а колесах.

Конец разорванной цепи хлестал по заднему колесу, тарахтел по спицам, как неисправный отбойный молоток. Женщина, занятая прополкой палисадника возле одного из ближайших домов, зажала уши ладонями и уставилась на терпящего бедствие велосипедиста.